Она «вижила завдяки УПА». Но ее никогда не существовало

Предвыборные баталии в свете одной мистификации

Алексей ПОПОВ

C началом избирательной кампании в Харькове появились баннеры, напоминающие о преступлениях ОУН и УПА во время Великой Отечественной войны и о том, что для оппозиции приоритетом является признание этих организаций («В Харькове сравнили ОУН-УПА и Красную Армию» // «2000», 15.08.12).

Нетрудно догадаться, как дальше повернется дискуссия вокруг такой агитации. Оппозиционеры и их сторонники станут доказывать, что ОУН-УПА — самые настоящие герои и никаких преступлений не совершали, все это, дескать, советская пропаганда. Так многократно бывало и раньше, в том числе в Харькове. Например, в 2006-м тогдашний мэр города Михаил Добкин назвал УПА «недобитым движением» и обвинил в уничтожении евреев. В ответ на это представители харьковской правозащитной группы разразились гневным открытым письмом.

Стелла как главный аргумент

«...Вы допустили не только политическую некорректность, но и историческую ошибку. УПА не имеет никакого отношения ни к Дробицкому, ни к Бабьему, ни к какому другому яру, равно как и к Холокосту и геноциду еврейского народа. Наоборот! Так называемые «бандеровцы» спасли тысячи евреев от смерти... Мы прекрасно понимаем, что Вас еще в школьные годы ввела в заблуждение советская пропаганда, которая изображала воинов УПА наряду с полицаями или дивизией СС «Галичина» как эдаких украинских националистов-юдофобов, которые сотрудничали с немцами и участвовали в массовом уничтожении евреев» — и т. д. и т. п.

Об этом можно было бы и не упоминать, если бы не единственный конкретный аргумент, который появился в этом послании и стал главным козырем его авторов, требующих от мэра извинений.

«В подтверждение непричастности УПА к геноциду евреев приведем в пример слова известного политического деятеля и дипломата государства Израиль Стеллы Кренцбах, которая в своих воспоминаниях писала: «То, что я сегодня живу и все силы моих 38 лет отдаю свободному Израилю, я обязана, очевидно, только Богу и УПА. Членом героической УПА я стала 7.11.1943 г. В нашей группе я насчитала 12 евреев, из них 8 врачей...»

Уважаемый Михаил Маркович, публичное извинение сделает честь Вам как политику и высокому должностному лицу, а также заставит уважать Вас не только Ваших единомышленников, но и политических оппонентов» (maidan.org.ua, 8.11.06).

Говорили о Стелле Кренцбах и на более высоком уровне. К примеру, 1 октября 2009 г. супруга президента Екатерина Ющенко, выступая в Галицкой синагоге Киева на церемонии награждения дипломами и медалями праведников мира (так, согласно израильскому закону 1951 г. в память о катастрофе, именуют тех, кто спасал евреев во время Второй мировой), сказала: «Одним из самых активных членов УПА была Стелла Кренцбах. Впоследствии, став сотрудницей Министерства иностранных дел Израиля, она убеждала дипломатов, что «свободное Украинское государство будет залогом и доказательством справедливого мира на всей земле» (www.president.gov.ua).

И в письме, и в речи приведены фрагменты из воспоминаний Кренцбах, которые в современной Украине были впервые опубликованы в 1993 г. во львовской газете «Поклик сумління», а затем нередко цитировались, в частности в 1998-м — в посвященной холокосту на Западной Украине книге Жанны Ковбы «Людяність у безодні пекла», а в 2006-м — в статье «Повстанці із зіркою Давида» («Україна молода», №185, 07.10.06).

А пользователям интернета полный текст мемуаров доступен в блоге украинского поэта Моисея Фишбейна, который опубликовал их (вскоре после выступления Екатерины Ющенко) как в виде отсканированных страниц из сборника воспоминаний бойцов УПА, вышедшего в Нью-Йорке в 2007 г., так и в английском переводе.

Жизнеописание Кренцбах сводится к следующему. Она родилась в Болехове (в указанной публикации все города, кроме Львова, обозначены лишь заглавными буквами) в семье раввина, бывшего в хороших отношениях с местным греко-католическим священником, и дружила с дочерью этого священника Олей. Училась в украинской гимназии, затем во Львовском университете, который закончила в июне 1939 г., став доктором философии. Родители ее в это время уже эмигрировали в Палестину, а у Стеллы был забронирован билет на 28 сентября на судно, идущее туда. Но тут начинается Вторая мировая, Красная Армия вступает в Галичину, и летом 1940-го Кренцбах уже собираются депортировать из Львова, потому что «пришел приказ вывозить жидов в Сибирь».

Стелла прячется у Оли; остается у нее и после прихода немцев, подрабатывая шитьем. По предложению подруги 7 ноября 1943-го (символичность даты, впрочем, в воспоминаниях не подчеркнута) вступает в УПА, где заканчивает полугодовой «санитарный курс». После прихода Красной Армии оказывается в Рожнятове в камере смертников, но ее освобождает УПА, захватив местечко на четыре дня. Затем Кренцбах партизанит в Карпатах. Летом 1946-го отряд наголову разбит, однако его остаткам удается уйти за советскую границу и к 1 октября добраться до английской зоны оккупации Австрии, откуда Стелла перебирается в Палестину.

«Оказавшись на новой родине, я пообещала себе проинформировать мир об украинцах и их геройской УПА, Возможности, однако, долго не предоставлялось, я была серым человеком, а таких мир неохотно выслушивает. Но теперь, когда я стала работать в министерстве и моя подпись известна не одному дипломату, я исполняю свой долг. Завершая эти короткие воспоминания, я обращаюсь к свободолюбивому миру и предостерегаю его не относиться легкомысленно к украинскому вопросу и не ставить его на второй план. Ибо только свободное Украинское государство будет залогом и доказательством справедливого мира на всей земле».

Весьма странная концовка для дипломата: представителю такой профессии не положено призывать к расчленению государства, с которым его страна имеет дипломатические отношения (тем более что на момент выхода в свет мемуаров Кренцбах Советский Союз занимал нейтральную позицию в арабо-израильском конфликте).

Но на это обстоятельство никто у нас не обратил внимания. Те, кто не склонен считать ОУН-УПА героями, обычно не реагируют бурно на воспоминания Стеллы Кренцбах. Видимо, рассуждая так: на войне всякое могло быть, но нельзя признать эту историю типичной, а мемуаристку считать значительной фигурой.

Именно в таком ключе о ней говорилось и на страницах «2000» в статье Андрея Ляпчева «Бандера и бандеровщина: попытка честного исследования». Автор воспроизводит упомянутое письмо харьковских правозащитников к Михаилу Добкину, но отмечает: «Утверждение о том, что Стелла Кренцбах была «известным политическим деятелем и дипломатом государства Израиль» — словесный штамп, используемый для пущей важности. Стелла Кренцбах работала в министерстве иностранных дел Израиля секретаршей, она не была «известным деятелем»...» (№ 18—19(413), 9—15.05.08).

А была ли девочка?

На самом деле актуален не вопрос о значимости должности Кренцбах (кстати, в ряде публикаций ее называют «генеральным секретарем» израильского МИДа), а другой: «был ли мальчик?..» — точнее, девочка Стелла.

Впервые ее воспоминания напечатали в выходившей в Канаде газете «Наша мета» от 27 ноября и 4 декабря 1954 г. Вскоре после этого к ним или к личности их автора обратились и другие издания диаспоры. Например, в парижской газете «Українське слово» от 6 февраля 1955 г. это сделал видный деятель мельниковской ОУН Дмитрий Андриевский (два года назад торжественно перезахороненный на аллее героев Лычаковского кладбища).

Из его статьи мы узнаем, что Стелла «поклала свою голову за долю України» уже в Палестине: «Тут вона всцупає до Мiнiстерства Зов. Справ Iзраїля, де стає генер. секретаркою. Вона уважає, що прийшов час дати свiдчення про боротьбу українського народу i вона пище до «Вашiнгтон Пост» свою статтю. Внедовзi по її видрукуваннi куля скритовбивця кладе Стелю трупом» (ic.pics.livejournal.com). Таким образом, выходит, что издания диаспоры лишь перепечатали статью из ведущей американской газеты. Но, понятно, чтобы быть в тот момент услышанной в мире, надо было сразу направлять эти записки в ведущее издание, а не в «Нашу мету».

Написал тогда о Стелле Кренцбах и американский историк холокоста Филип Фридман — и решил заняться темой глубже. К чему привели эти изыскания, он рассказал в статье «Украинско-еврейские отношения во время нацистской оккупации» (Ukrainian-Jewish Relations During the Nazi Occupation):

«Я просмотрел «Вашингтон пост» за указанный период, но не нашел ее мемуаров. По моей просьбе д-р Н. М. Гельбер (Иерусалим) сделал запрос в министерство иностранных дел и получил ответ, что в министерстве никогда не работала женщина с таким именем. Вышеописанный случай убийства им также абсолютно неизвестен (а ведь Израиль — маленькая страна, где случаев терроризма было тогда меньше, чем в последние десятилетия, и будь там какие-либо сведения о жертве по фамилии Кренцбах, независимо от ее профессии, Фридману, очевидно, сообщили бы об этом. — А. П.).

Более того, после тщательного анализа текста мемуаров я пришел к выводу, что вся история — «утка». Аналогично украинский писатель Б. Кордюк назвал ее «мистификацией», утверждая, что ни один из известных ему членов УПА «никогда не встречал Кренцбах и не слышал о ней» (Кордюк Б. Про людей сповнених самопосвяти // Сучасна Україна (Мюнхен), 20.06.1958. — С. 7)».

Добавлю, что Богдан Кордюк, видный деятель ОУН (в 1932—1933-м он полгода возглавлял эту организацию на западноукраинских землях, после чего этот пост занял Бандера), в той же статье прямо заявил: «Представляется, что пока не будет надлежащих доказательств, историю д-ра Стеллы Кренцбах надо считать мистификацией».

Наконец, в мемуарах Кренцбах немало несообразностей. Так, ни в 1940-м, ни позже СССР не проводил целенаправленной депортации евреев; в МИДе Израиля не существовало должности генерального секретаря; в истории УПА не зафиксировано нападение на Рожнятов в 1945-м и тем более взятие этого райцентра; наконец, фамилия Кренцбах отсутствует в базе данных галицких еврейских фамилий.

Таким образом, фальшивка обнаружилась еще более полувека назад. Тем не менее в 1960 г. воспоминания Кренцбах в переводе на немецкий были перепечатаны в сборнике «Львов в 1941-м и Оберлендер», выпущенном международной следственной комиссией по делу фактического «политкомиссара» батальона «Нахтигаль» Теодора Оберлендера, ставшего затем министром в правительстве Аденауэра (подробнее о нем см. в статье «Ненужная правда» // «2000», № 29—30(566), 15—21.06.11).

Ведь текст, восхваляющий УПА, косвенно работал на обеление «Нахтигаля», а значит, и Оберлендера, признанного в ГДР военным преступником.

Затем и пресса диаспоры о Стелле Кренцбах почти забыла. Правда, несмотря на авторитет Богдана Кордюка, о ней эпизодически упоминали как о реальной персоне, но подтверждений ее действительного существования не искали.

Второе рождение этой особы произошло уже в независимой Украине. Мифическая история Стеллы стала идеальным образцом не просто для отмывания репутации УПА от антисемитизма, но и для создания позитивного имиджа организации в глазах тех, кто не склонен воспринимать украинский национализм сам по себе как абсолютную добродетель и кому нужны доказательства гуманности УПА.

Между тем доказательства существования доктора Стеллы Кренцбах так и не появились. Живущий в Германии историк Игорь Петров пишет в своем блоге: «Поиски в Израиле результата не дали: ни в базе данных «Яд Вашем», ни в телефонных справочниках фамилия Кренцбах не фигурирует». Ничего не слышали о ней и бывшие жители Болехова, с которыми он общался (labas.livejournal.com).

Для Петрова остались неясными два аспекта: когда создатели мифа о Стелле Кренцбах сделали ее жертвой террористов, чтобы охладить тех, кто хотел бы получить информацию из первых рук, и когда они придумали факт публикации в «Вашингтон пост»: говорилось обо всем этом уже в «Нашій меті» или было придумано позднее? Микрофильмы газеты хранятся в провинции Онтарио в Торонто, и до них историк не добрался.

Фальшивая звезда все не гаснет

О том, что Кренцбах выдумана, говорится и в посвященных ей статьях русской, украинской и польской «Википедии», и в письме известнейшего западного украиниста Джона-Пола Химки в Kyiv Post, опубликованном 8 мая прошлого года. Однако, увы, обществу куда больше, чем эти доступные лишь пользователям интернета разоблачения, известен миф о женщине — израильском дипломате, — которая «выжила благодаря УПА». Зажженная почти шесть десятилетий назад фальшивая звезда Стеллы (лат. stella — «звезда») Кренцбах продолжает гореть.

Но не могла ли схожая история иметь место? Ведь о наличии в УПА медперсонала из евреев пишут многие серьезные исследователи. Но воспоминания и документы нередко рисуют совсем другие картины. Евреи привлекались в УПА, а порой и насильственно мобилизовывались туда, поскольку повстанцы испытывали недостаток и в медиках, и в квалифицированных представителях некоторых других профессий. Но в сложных ситуациях евреев без колебаний уничтожали как чуждый элемент (то же происходило и с оказавшимися в рядах УПА русскими из числа военнопленных). Вот что, например, пишет переживший холокост на Западной Украине Элиаху Йонес в вышедшей в Германии книге «Дорога на Львов»:

«Во время побега в лес и уничтожения лагеря Куровице некоторые «свободные» евреи установили связь с украинским подпольем, бандеровцами, и начали с ними сотрудничать. Эта инициатива была поддержана бандеровцами, которые были заинтересованы в еврейских специалистах. Многим врачам и техникам лагеря Куровице бандеровцы предлагали помочь освободиться.

Доктор Старопольский и доктор Кальфус согласились и пошли к бандеровцам. Старопольский, честный и наивный человек, верил представителям украинских националистов, что ему не причинят вреда. Он был долгое время при них и оказывал раненым и больным медицинскую помощь.

К доктору Старопольскому и доктору Кальфусу украинские националисты присовокупили также одного стоматолога. Ему удалось бежать в день большого русского наступления — 22 июня 1944 г. он ушел в поля, и когда приблизился отряд русских, вышел из своего укрытия с поднятыми руками и стал перед ними. Он рассказал нам позже, что украинские националисты еще перед приходом русских убили доктора Старопольского и доктора Кальфуса, так как последние слишком много знали» (Yones E. Die Strasse nach Lemberg: Zwangsarbeit und Widerstand in Ostgalizein,1941—1944. — Frankfurt/Main, 1999. — S. 111—112).

Этот эпизод приведен в книге российского историка Александра Дюкова «Второстепенный враг: ОУН, УПА и решение «еврейского вопроса». Там же автор говорит: «Воспоминания, записанные исследователями Ш. Редлихом, Е. и В. Семашко, свидетельствуют, что еврейские семейные лагеря, находившиеся под контролем УПА, также были уничтожены вместе с жителями перед приходом войск Красной Армии. По подсчетам польского историка Гжегожа Мотыки, в общей сложности УПА было уничтожено примерно 1—2 тысячи евреев, большая часть из которых — на Волыни. С учетом того, что к началу деятельности УПА на территории Западной Украины из евреев оставались в живых лишь немногочисленные беглецы из гетто, эта цифра очень значительна».

Можно ли возражать, что это, дескать, не вся правда, что были эпизоды противоположного отношения УПА к евреям? Теоретически можно. Но к чему сводится аргументация представителей такой точки зрения (характерный пример — упоминавшаяся статья «Повстанці із зіркою Давида» в «УМ»)? К ссылкам на общие фразы со стороны приверженцев УПА или участников событий тех лет, например главы службы безопасности ОУН Николая Лебедя. Однако мемуары, о которых идет речь, датированы послевоенным временем, когда их авторам надо было отмыть репутацию своей организации от антисемитизма. А главное, там ничего не говорится о конкретных евреях, помогавших УПА, — за исключением никогда не существовавшей Стеллы Кренцбах.

Алексей ПОПОВ

Данная статья вышла в выпуске №34 (618) 24 – 30 августа 2012 г.

Новости сайта

Обработаны и выложены наградные листы на Горохова 3 и Копытова 1. Оба не вернулись с боевого задания.

Александр Проханов: «Евразийский проект — единственная альтернатива деградации и распаду»

Дмитрий ГАЛКИН,
Москва

Александр Проханов — редактор самой известной оппозиционной газеты России. В 1993 г., после государственного переворота, завершившегося расстрелом из танковых орудий Верховного Совета, Борис Ельцин запретил издания, поддержавшие распущенный им парламент. Так на смену газете «День», вокруг которой Александр Проханов сумел объединить наиболее решительных защитников советского строя, пришло «Завтра», во многом продолжившее идейную линию своего предшественника. Александр Андреевич предо-ставляет возможность выступить на страницах еженедельника всем сторонникам советского проекта — левым, государственникам, национал-патриотам, консерваторам, традиционалистам.

Издание смогло стать дискуссионной площадкой, на которой обсуждаются перспективы развития бывших советских республик и геополитические сценарии, разыгрываемые на глобальном уровне. Особый читательский интерес на протяжении многих лет вызывают публицистические материалы главного редактора, его размышления о путях восстановления в обновленном виде союзного государства, о возрождении передовой науки и высокотехнологичных отраслей, возвращении к высоким социальным и культурным стандартам, утвердившимся в Советском Союзе.

Александр Проханов, будучи одним из самых интересных российских социальных философов, соединяет в своем творчестве рациональный, прагматичный подход к общественной проблематике с метафизическим видением, способностью ощущать мистическую сущность обыденных социальных явлений. Эта уникальная черта присуща Александру Андреевичу не только как мыслителю, но и как известному романисту.

Редакция «2000» попросила Александра Проханова поделиться мнением о проблемах, с которыми сталкиваются сегодня Украина и Россия, о задачах, стоящих перед руководством обеих стран, о ситуации, складывающейся в украинском обществе.

Беседа нашего корреспондента с Александром Андреевичем состоялась в московской редакции «Завтра» на Фрунзенской набережной.

— В одном из последних номеров вашей газеты было опубликовано интервью с Николаем Азаровым, в котором он продемонстрировал оптимистическое видение перспектив Украины. В частности, он заявил, что страна может занять «достойное место в рамках международного разделения труда». По-вашему, он действительно верит в то, что курс его правительства приведет к превращению Украины в передовую державу? Или говорит так по обязанности, не углубляясь в смысл своих оптимистических утверждений?

— Безусловно, по своему статусу глава правительства должен быть оптимистом. Но что касается Николая Яновича, то он, как мне кажется, человек, соединяющий прагматизм с напористостью. Он явно привык побеждать и рисковать ради достижения успеха как личного, так и группового, коллективного. Он не настроен катастрофически; как мне показалось, он искренний оптимист.

Однако экономика не была главным предметом нашего разговора. Меня больше интересовала позиция премьер-министра по другим вопросам, и запомнилась прежде всего его убежденная пророссийская позиция. Он не лавировал, не пытался скрываться за традиционными рассуждениями о необходимости сохранять добрососедские отношения. А предельно честно высказывал накопившиеся претензии, поскольку стремится устранить разногласия, мешающие сотрудничеству.

Мне показалось, что Азаров — сильный и при этом искренний человек. Но, к сожалению, не было возможности узнать его глубоко, поэтому мне трудно сказать, насколько хорошо он представляет ситуацию, сложившуюся в мире, насколько подготовлен как в личностном, так и в профессиональном плане к надвигающейся буре.

Для Украины, которая переживает огромную драму, связанную с раз-общенностью социума и расчлененностью государства, сегодня очень важен синтез в идеологии и политике. Без обретения внутреннего единства пережить кризисные времена будет очень тяжело.

Сумеет ли нынешнее руководство страны обеспечить этот синтез? Для меня это открытый вопрос. Если это все же удастся сделать, то нынешние государственные лидеры безо всякого преувеличения сыграют выдающуюся роль в украинской истории. Николай Азаров, безусловно, тяготеет к этому синтезу, но пока мы не видим никаких значимых шагов в данном направлении.

— А чем так опасно отсутствие внутреннего единства? Украина вроде бы научилась существовать в условиях идейного и политического раскола.

— Подобная ситуация ведет к застою, стагнации, которая стала чуть ли не нормой для современной Украины. Страна не развивается. Она непрерывно утрачивает возможности, которыми обладала ранее. Уже потеряла значительную часть своего машиностроения и может в скором времени утратить способность производить танки и самолеты. Она не сможет развивать патоновскую школу, поддерживать работу «Южмаша» на должном уровне, спускать с николаевских верфей современные суда.

Высокий уровень развития производства требует, чтобы базовые представления и ценности, определяющие трудовую этику и понимание смысла общественного бытия, разделялись большинством общества. Там, где этого нет, долгое время может сохраняться социальный мир, который, впрочем, иногда только ускоряет процессы деградации. Когда же эти процессы заходят слишком далеко, общество начинают разрывать острые социальные и политические конфликты, которые вполне могут завершиться гражданской войной. Поэтому идейный синтез становится одной из наиболее важных задач украинской власти. И Николай Азаров, по-моему, это понимает.

Где начинается развитие, социальная солидарность становится нормой

— Украинская власть действительно пытается найти некую основу для объединения общества. Но то, что она предлагает, скорее всего, так и не будет востребовано, поскольку правящая верхушка не заинтересована в восстановлении социальной справедливости и не стремится объединить граждан вокруг большого общенационального проекта, без которого, как мне представляется, в принципе невозможно внутреннее единство общества. Но возникает вопрос: возможен ли подобный проект в условиях сегодняшней Украины? И какие цели могли бы объединить ее граждан?

— Украинская власть, так же, как и российская, преступно затягивает с модернизацией. Руководители Украины и России никак не могут решиться перейти к стратегии развития, несмотря на то что осознают ее необходимость и неизбежность.

Нужно заметить, что развитие, конечно же, не исчерпывается экономической и социальной модернизацией. Это более сложный процесс, успех которого позволяет стране вы-йти на более высокий цивилизационный уровень. Если бы этот процесс был запущен (а начинаться он должен все-таки с модернизации экономики), то вокруг него могло бы объединиться большинство граждан. Технологические, геоэкономические, социально-политические задачи, возникающие в процессе развития, могут быть решены только коллективными усилиями.

Однако развитие не только ставит проблемы. Оно создает средства для их решения: формирует необходимые мотивации, помогает отыскивать финансовые и организационные ресурсы, требующиеся для преобразования страны. Способствует созданию политического строя, в рамках которого могут осуществляться масштабные экономические проекты.

Мне кажется, что в украинских условиях для этого потребуется переход к более жесткому централизму. Поэтому если правящая элита все-таки сумеет приступить к развитию, то внутренние противоречия, которые разделяют общество, исчезнут сами собой.

Недавно я побывал на строительстве подводной лодки на одном петербургском заводе. Там вместе работают русские, евреи, грузины, армяне, узбеки, азербайджанцы. Представители этих народов часто конфликтуют, но участие в общем, интересном, нужном деле исключило даже теоретическую возможность недоброжелательного отношения друг к другу. Там, где начинается развитие, социальная солидарность быстро становится нормой.

— Что же, на ваш взгляд, может сегодня стать целью развития для украинского общества? В России разные социальные слои могут поддержать проекты, направленные на усиление международного влияния и укрепления авторитета в мире. Украинское общество в своем большинстве, как мне кажется, не проявляет интереса к подобным задачам. А представления о социальных ценностях имеют скорее региональный характер...

— Мне также кажется, что украинскому обществу в силу внутренней раздробленности тяжело самостоятельно сформулировать (и уж тем более реализовать) собственный проект общенационального развития. России это сделать намного легче, поскольку она более прочно связана с цивилизацией, созданной в советское время. Эта цивилизация выстояла, сохранила свои сущностные черты и получила шанс на развитие. Но она сможет реализовать свой потенциал только в рамках проекта, призванного объединить народы Евразии.

Сохранить советское наследие в рамках национального государства не удастся, оно будет расхищаться и исчерпываться. Его возобновление возможно только в рамках евразийской империи, которая является единственной альтернативой деградации и распаду. Но это не может быть прежняя бюрократическая империя, основанная на неограниченном доминировании единого центра. Это должна быть империя нового типа с несколькими центрами, дополняющими и уравновешивающими друг друга. Империя, в строительстве которой на равных принимают участие разные народы, сохраняющие свою идентичность, мировоззрение и культурные традиции.

И Украина могла бы найти свое место в рамках такой империи. Нужно, чтобы украинское общество осознало это. И еще важнее, чтобы оно поняло, что без Украины не сможет состояться эта империя, способная дать шанс на самостоятельное развитие нашим народам, которые западная цивилизация обрекает на гибель.

Украина призвана сыграть ключевую роль в создании этого нового государства, которое откроет новую эпоху в истории человечества. Возможно, именно в этом и заключается украинское мессианство. Страна, войдя в новое союзное государство, не только обретет внутреннее единство, не теряя своей самобытности, но и обогатит духовную жизнь империи той драмой, которую сама переживает.

Внутренний конфликт, разрывающий Украину, представляет опасность только в том случае, если она замкнется в своих национальных рамках. В условиях евразийского проекта он приобретет творческий характер и станет источником развития. Украина еще может выбирать, какую форму примет в конце концов ее многовековая драма. Станет ли она конфликтом разрушения или конфликтом преодоления, раскрывающим творческое начало народа. Украина благодаря своему потенциалу сможет определять и экономическое развитие евразийской империи, и ее геополитику, и культурную жизнь, и идеологию.

Быть может, вся предыдущая история страны представляла собой подготовку к этой, без преувеличения, вселенской роли.

В украинском обществе присутствуют две мессианские силы: националисты и наследники советской традиции, которые сегодня конфликтуют между собой. В действительности у них много общего, их устремления во многом совпадают.

Правда, националисты боятся (безо всяких на то оснований), что Россия подомнет под себя или даже оккупирует Украину. Это в принципе невозможно. А угроза культурным традициям, мировоззрению, идентичности, духовной чистоте Карпатской Украины сейчас идет с Запада.

Носители советской традиции опасаются, что националисты попытаются растоптать их ценности, окончательно лишить их идейной основы социального бытия, подчинить их жизнь требованиям чуждой идеологии. Но эта угроза остается актуальной только до тех пор, пока страна видит себя периферией европейского пространства. В евразийских просторах для нее также не остается места.

Cоединить свои потенциалы

Александр Проханов

— Однако украинский средний класс, во многом определяющий социальные ориентиры массового сознания, совершенно равнодушен к мессианским призывам. И он хочет существовать в рамках европейского проекта, пусть даже на его окраине. В евразийскую империю будет очень тяжело затащить жителей крупных городов как на западе, так и на востоке Украины. Что нового евразийское государство сможет предложить этим людям?

— В евразийское пространство их подтолкнет свертывание европейского проекта. Украина в ближайшие годы может состояться как государство, участвующее в создании единого европейского пространства. Но при этом само европейское пространство начнет распадаться, а ведущие западноевропейские государства будут все больше напоминать фашистские режимы, нетерпимые к представителям других культур.

Украина в конце концов попадет в Европу, но Европа, в которую она так стремилась, прекратит свое существование. Либеральный проект, на котором основывается современная Европа, подходит к концу. В обозримом будущем его заменит «новый порядок», безжалостный ко всем чужакам. В случае продолжения курса на евроинтеграцию украинское общество неизбежно ждет разочарование.

Это, конечно же, произойдет не сегодня и не завтра, европейский проект еще некоторое время будет существовать в своем нынешнем виде, но его судьбу изменить уже практически невозможно. Причем он может оказаться не просто неудачным, а катастрофическим выбором. Распад европейского пространства будет сопровождаться ожесточенными конфликтами. Кроме того, ведущие западноевропейские государства окажутся втянутыми в столкновения со странами, представляющими иные цивилизационные образования. Понятно, что государства Западной Европы будут избегать непосредственного участия в вооруженных конфликтах, отстаивая свои интересы при помощи сателлитов.

В августе 2008 года Украина оказалась в шаге от участия в столкновении между Грузией и Россией, которое, если бы обстоятельства сложились несколько иначе, могло перерасти в настоящую войну. Поэтому важно, чтобы текущие проблемы и частные вопросы не мешали видеть стратегическую перспективу, не заслоняли долгосрочные выгоды, которые может получить страна, приняв участие в строительстве новой евразийской империи.

— Согласитесь, что это зависит не только от Украины. Российская информационная политика в украинском пространстве представляет собой нескончаемую череду провалов. Будет ли она меняться в ближайшем будущем? Если этого не произойдет, Россия окончательно утратит возможность воздействия на настроения в украинском обществе.

— К сожалению, я могу отвечать только за себя. Но мне кажется, что значительно большую роль в формировании российской информационной политики должны играть независимые интеллектуалы. Правда, они смогут повлиять на мнение общества лишь в том случае, если сами начнут по-иному видеть роль и место соседнего государства в евразийском проекте.

За двадцать лет, прошедших после распада СССР, я превратился из сторонника восстановления советского государства в приверженца более мягкого, полицентричного проекта, который позволит сохранить советское наследие и при этом преодолеть некоторые черты Советского Союза, сделавшие его уязвимым для разрушительного внешнего воздействия. В империи нового типа не будет государствообразующего народа, его функции будет распределены между всеми народами, участвующими в евразийском проекте.

— Готовы ли русские отказаться от роли государствообразующего народа?

— Русские также жертва этой концепции, а российское общество до сих пор пытаются втиснуть в ее рамки, совершенно не подходящие к нынешним условиям. Устаревшие формы сдерживают развитие России, она бьется и гибнет в них, не в силах отказаться от той схемы, которая во многом предопределила катастрофу Советского Союза.

Сегодня в бывших советских республиках трудно найти много желающих заняться повторением упрощенной формулы советского централизма. Я думаю, что от нее без особых сожалений откажутся и в России, причем произойдет это уже в ближайшем будущем.

Отказ от концепции государствообразующего народа позволит государствам Евразии соединить свои потенциалы в рамках нового геополитического союза, который не только с точки зрения политического и социально-экономического устройства, но и по своим географическим очертаниям будет существенно отличаться от СССР.

Что касается Украины, то ее тесное экономическое сотрудничество с Россией практически неизбежно. В наиболее передовых отраслях, в производстве, основанном на высоких технологиях, оно становится главным источником развития. Ныне возникла реальная возможность создать единое авиа- и судостроение, и будет обидно, если из-за разногласий по вопросам, имеющим второстепенную значимость, этот шанс будет упущен.

Но в рамках нашей беседы мы, к сожалению, не сможем выработать методику, которая поможет научить политическую элиту Украины и России видеть стратегические цели и забывать ради их достижения о краткосрочной выгоде. Пока нам приходится ограничиваться пожеланиями и размышлениями. Но время их воплощения в действительность, как мне хочется верить, скоро придет.

— Почему российская политическая элита, напрямую заинтересованная в осуществлении евразийского проекта, медлит с его реализацией?

— Дело в том, что она слишком привыкла к относительно безопасному и комфортному существованию и замечает стратегические перспективы и угрозы только в минуты смертельной опасности. Сегодня хрупкая российская государственность, созданная Владимиром Путиным в начале 2000-х, оказалась под угрозой. Ее могут уничтожить либералы, и президент вынужден сражаться за сохранение государственного суверенитета, приступить к созданию идеологических и политических структур, на которые могла бы опираться государственность. В этой связи мои идеи и взгляды, которые еще вчера казались утопическими, становятся востребованными.

Поскольку в ближайшее время украинская правящая элита также столкнется с серьезными угрозами, и она будет вынуждена заняться осмыслением стратегических целей и приоритетов. А это непременно заставит ее пересмотреть свое нынешнее отношение к проекту евразийского союза.

— Разве этот проект можно совместить с господством корпораций и крупного банковского капитала?

— Можно. Корпорациями и банками можно управлять, подчиняя их деятельность стратегическим целям.

— Но ведь эти структуры в силу своей природы стремятся к получению максимальной прибыли. Как можно заставить их решать стратегические задачи, не обращая в государственную или общественную собственность?

— Для этого нужно поменять идеологию, на которой основывается управление экономикой. Экономика никогда не существует сама по себе, она управляется в соответствии с определенной идеологической концепцией.

Экономическая деятельность в новом евразийском государстве должна опираться на принцип справедливости. Западный мир рушится, поскольку в центре его устройства находится экономика, которая подчинена идеям господства, доминирования, утверждения иерархии, навязывания цивилизационных форм.

В мире возникают новые концепции, которые в недалеком будущем лягут в основу социальной жизни. Правда, новыми их можно назвать весьма условно, поскольку они во многом повторяют идеи, господствовавшие в общественной жизни на протяжении ХХ века, но затем вытесненные либеральным проектом.

По сути дела вновь приходится выбирать между разными формами фашизма и идеей справедливости,которая не должна ограничиваться исключительно социальной составляющей. Помимо того, она должна связывать повседневную жизнь с миром трансцендентных ценностей. Подобную роль концепция справедливости играет в Иране, где она, правда в религиозной интерпретации, стала основой общественной жизни.

Евразийский проект следует выстраивать в соответствии с этой формулой, поскольку только идея справедливости сможет быть основой сотрудничества народов. Лишь в этом случае нам удастся подчинить своей воле крупный капитал. Справедливость — единственное, что можно противопоставить логике рынка, которая завела в тупик западный мир и угрожает обречь на упадок и деградацию народы, оказавшиеся в сфере его влияния.

Дмитрий ГАЛКИН

Еженедельник 2000